– Три?

– Да. Вера, Надежда и Любовь. Все уехали в поиске своей любви. Я нашла, Надя тоже, а третью сестру не можем найти мы. А может, ее и не было, не было никакой любви, возможно, я все придумала, мы все это придумываем, потому эти поиски не дают нам умереть.

– Тетя Надя ваша сестра?

– Да, я раньше об этом никому не говорила. Это твоя тетка. Она и есть сестра, хотя и сводная. Мы ищем третью, мы должны ее найти. Пока я ее не найду, не смогу спокойно покинуть этот свет. Ведь если я ее не найду, то вряд ли попаду в рай, – задумчиво произнесла Вера.

– Сначала рай придумали для того, чтобы люди не были такими злыми от мысли, что они смертны, завистливы от того, что ненасытны, безмозглы, оттого, что не научились мыслить самостоятельно, и жестоки от того, что не умеют любить, потом кто-то очень предприимчивый решил продавать туда пропуска. А ценой было полное послушание, – начал философствовать Тихон.

– Слишком сложно. Я бы укоротила все это: люди смертны, потому что не умеют любить.

– Зато влюбляемся на раз-два.

– Влюбленность, она всем понятна, любовь – нет. Потому что любви нет. То есть она есть, но она бессмертна, поэтому мне непонятны заявления. Мы любили друг друга, но в один момент вдруг поняли, что идем разными дорогами к разным целям. Что это за хрень такая, значит, не любовь была, в лучшем случае влюбленность. Вот я со своим рассталась черт знает когда, даже поверила, что мы разные, но любви это нисколько не мешает. Я по-прежнему могу сказать, что люблю его, любовь бессмертна. Вот я умру, а она останется.

Разговоры о загробном мире меня вгоняли в сон, даже зачесалось в носу, еле сдержалась, чтобы не поковыряться. В этой скуке вдруг налетел ветерок неги, захотелось моря, солнца, качелей и чтобы голова кружилась от любви. Я посмотрела на Тихона – как всякому психологу, ему хотелось болтать. Потом перевела взгляд на Веру. Она была поглощена своим рыжим собеседником и глядела на него очень ласково. «Хороший кот лучше всякого психолога, а здесь два в одном. Как важно иметь своего кота, чтобы заглаживать печали».

Мне тоже хотелось бы иметь такого кота. «Может, Тихон? Почему бы и нет, он рыжий и забавный. Интересно, кто его гладит?» С тех пор я все чаще стала встречать Тихона в доме тетушки, любая из этих встреч – как зайти на спектакль во втором акте, начинаешь переживать какую-то непонятную новую жизнь, полную капризов, сюрпризов и сервизов.

– Вот это фитнес. Вот это прокачка. Тоже, что ли, кресло-качалку завести? – пошутил Тихон.

– Только бери сразу полуавтомат, вдруг захочется погонять, – со знанием дела пошутила тетушка.

– Жаль, у меня нет такой прекрасной террасы.

– Никогда ни о чем не жалей, – снова рассмеялась бабуля.

– У вас прекрасное чувство юмора, – улыбнулся психолог.

– Я всегда всем говорю: инвестируйте в чувство юмора, будете жить долго, а главное весело, как я.

– А сколько вам?

– А хрен его знает. Сколько мне, Фортуна? Я все время забываю. Надо зарубки на косяке делать, помните, как в детстве рост измеряли родители и ставили черточки – восемьдесят, девяносто, метр. Иногда мне кажется, я метр с чем-то, а иногда хочется надеть мини. Но вообще-то дам неприлично спрашивать о возрасте. – Вдруг стала она серьезной. Потом улыбнулась. – В общем, мне много.

– Я думал, меньше.

– Не паясничай. Я знаю. Я знаю, что ты думаешь. Когда я смотрю на себя в зеркало, мне всегда кажется, моя спина гораздо старше.

– Почему?

– Потому что постоянно болит. Если утром я смогу ее разогнуть, это уже победа. Каждое утро – это моя победа над старостью.

– Стареть грустно?

– Я даже грустить по-человечески не могу. Я не могу грустить, потому что утром мне надо разгибать спину. Эта боль гонит любую грусть.

– Как ты докатилась до такой жизни?

– На кресле-каталке, – улыбнулась тетя. – Я люблю кататься. Я люблю свою жизнь и поэтому всегда делала что хотела.

– Что же это за дело?

– Я пишу детектив.

– Как интересно.

– Я же говорю, главное – интерес. О пропавшей сестре. Жили-были три сестры, но одна пропала. Вот о ней и детектив.

В этот момент в дверях появился Тома.

– Ба, вы что-то хотели?

– Да, кофейку, если можно. Мне и нашим гостям.

– Капучино?

– Мне – да, а вам что, друзья? – Посмотрела она на нас.

– Я пас, – сказал психолог.

– Как так? Нельзя отказываться от кофе. – Сделала удивленное лицо старушка.

– Сожалею, времени в обрез, и мне уже пора идти.

– Никогда ни о чем не жалей. Именно поэтому у тебя и времени нет, слишком много уходит на сожаления.

Тетя Вера наедине с Фортуной

– Наконец-то мужика поменяли на кофе. Честно говоря, он достал своей эмпатией, как впечатление, которое не проходит, как гость, который никак ни может уйти, сколько бы его ни пинало время, – скрипнула внутренним креслом Вера.

– Да ладно. Я думала, ты от него без ума.

– Знала бы ты, как неудобно без ума.

– Знаю. Ох уж этот бирюзовый взгляд сквозь рыжую копну волос.

– К людям привязываешься, конечно, не так, как к кошкам, но тоже хочется усыновить.

Мы остались с ней вдвоем, нам подали кофе, а с ним можно было просто помолчать. Он окружил нас ароматом и вытеснил из атмосферы все сказанное.

Чашкой кофе можно было смыть все слова разом.

– На самом деле без ума от него моя собачка. Он же ей помогает преодолеть кризис.

– Никогда не думала, что собакам нужен психолог.

– Еще как. Она же стала просто невыносима.

– Ну какой из него психолог?

– Ты права, собачий, – улыбнулась Вера собственной шутке. – Но красивый.

– Слишком зажатый для психолога. Законсервированный. Как будто долго хранился в сухом и прохладном месте.

– Он показался тебе холодным?

– Да, очень. На нем сидел свитер, но внутри было холодно. Таких людей даже одежда не греет.

– Много он тебе уже рассказал про себя? Не верь. Он действительно был пластическим хирургом, но потом кого-то не так перекроил. Все, что заработал, отдал, еле выкарабкался. От хорошей жизни люди в психологи не уходят.

– Как говорит тетя Надя, от хорошей жизни либо замуж, либо к психологу.

– Либо к собакам. Собаке можно поплакаться. Он так долго жаловался своей собаке… – задумалась на минуту Вера.

– Что, даже собаке понадобился психолог? – рассмеялась я.

– Ну почти. В общем, нашел с ними общий язык. Вообще